PravoDay

Это обстоятельство не определяет содержание тактического приема, не является имманентно присущим ему, а отражает фактическое положение дел, когда из группы приемов, нередко схожих друг с другом по алгоритму, выбирается наиболее действенный, оптимальный, эффективный способ действия.

В моем понимании речь следует вести о признаке рациональности: именно оценка предполагаемого к применению тактического приема как рационального и предопределяет возможность его выбора.

Некоторые авторы к свойствам тактического приема относят целенаправленность (передача коммуниканту определенной информации, призванной изменить его поведение), селективность, т.е. избирательность воздействия на коммуниканта; локальность как проявление территориального и временного диапазона действия тактического приема. Такой подход продиктован ограничением области применения тактических приемов лишь сферой субъект-субъектных отношений, что, на мой взгляд, является неточным. Однако безотносительно к этому очевидно, что два последних признака являются производными от первого и, по сути, конкретизируют его.

Нередко в качестве признаков называют одинаковые обстоятельства, например рациональность и эффективность; эффективность, на мой взгляд, входит своим содержанием в рациональность тактического приема и означает, что тот или иной способ действия несет в себе параметры обстановки, в которой его применение будет наиболее продуктивным.

Напротив, иногда говорят о двух объективно различных признаках, например, рекомендательно и целесообразности, но понимают их одинаково, как возможность применить тактический прием в соответствии со следственной ситуацией.

Наряду с научностью тактического приема предлагается выделять такой признак, как его направленность на установление истины. На мой взгляд, указание на научность тактического приема делает излишними разговоры отдельно о признаке направленности, поскольку способствование выполнению назначения уголовного производства является главной задачей криминалистики, что находит отражение в характере её научных рекомендаций.

Анализ многочисленных работ и собственное исследование позволяет прийти к мнению о том, что признаками тактического приема как научной рекомендации являются законность, этичность и рациональность.

Давая характеристику такому признаку тактического приема, как законность, необходимо подчеркнуть, что он, как и этичность, носит общий, "рамочный" характер, поскольку в уголовно-процессуальном кодексе криминалистические рекомендации как таковые отсутствуют.

Следует заметить, что оценка способа действия именно как тактического приема должна происходить путем анализа соответствия названного способа не только "принципу законности", но и другим принципам уголовного судопроизводства: это положение, на мой взгляд, должно явиться темой отдельного, самостоятельного исследования.

Раскрытие аспекта законности того или иного приема должно опираться на положения уголовно-процессуального кодекса, которые, в свою очередь, не должны противоречить Конституции Российской Федерации, содержащей, например, "правила об основаниях, порядке и пределах ограничения прав и свобод", а кроме того – общепризнанным принципам и нормам международного права.

Стоит также отметить что "принятие нового УПК стало событием знаковым, позволяющим по-новому взглянуть на, казалось бы, незыблемые тактические рекомендации".

В имеющихся исследованиях все нарушения уголовно-процессуального закона подразделяются на существенные (например, нарушение требования УПК РФ об участии защитника в уголовном деле, нарушение прав подозреваемого и обвиняемого при назначении и производстве судебной экспертизы, необеспечение защитнику возможности ознакомления с уголовным делом) и несущественные (например, нарушение процессуальных сроков, отсутствие необходимых реквизитов уголовнопроцессуальных документов, нарушение прав специалиста, эксперта и т.п., нарушение процессуальной обязанности явки лица к следователю).

Очевидно, что перечисленные виды нарушений законности, как существенные, так и несущественные, не способны дать исчерпывающее представление о точных параметрах законности того или иного применяемого следователем приема; они могут служить лишь ориентиром, позволяющим соотносить выбранный им способ действия с возможным наступлением уголовно-процессуальных последствий, названных выше.

О достоверности моей точки зрения свидетельствует тот факт, что как в вышеназванной, так и в других работах, в которых исследуется вопрос обеспечения законности при собирании доказательств, не акцентируется внимание на недопустимые с точки зрения закона способы поисково-познавательной деятельности следователя, которые могут привести к нарушениям прав субъектов, вовлеченных в уголовный процесс, прежде всего потерпевшего и обвиняемого (подозреваемого). Очевидно, что раскрытие аспекта законности тактического приема не может ограничиваться рамками уголовно-процессуального закона, хотя бы потому, что существенные нарушения в основном связываются с не обеспечением права лица, подвергнутого уголовному преследованию, на процессуальную защиту. Весьма спорным будет связывать аспект законности тактического приема лишь с уголовно-процессуальными нарушениями: такие действия, как пытки, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство, подлежат оценке со стороны уголовного и гражданского права.