PravoDay

Когда три из оставшихся британских колоний в Северной Америке объединились в 1867 году - в этом же году Британия расширила свое избирательное право до 10 процентов избирателей - новый доминион Канады естественным образом принял британские институты избирательной демократии.

Отцы-основатели Канады, в отличие от своих австралийских коллег, спустя два поколения, не задались вопросом, подойдет ли британская система, основанная на системе FPTP, для федеративной страны, распростертой по обширным регионам. Хотя некоторые эксперименты на местном и провинциальном уровне с различными системами выборов проводились после того, как западные провинции вошли в состав конфедерации в начале нынешнего века, они оказались недолговечными. Сегодня, не только 301 член Парламента избирается с использованием системы, основанной на системе FPTP, но также и все члены законодательных органов десяти провинций и двух территорий. На самом деле, с годами, федеральная избирательная система продвинулась еще ближе к системе, основанной на модели относительного большинства FPTP, поскольку то небольшое число двухмандатных округов, которые когда-то существовали, постепенно были ликвидированы.

То, что система FPTP, подходит для Канады принималось как должное, отчасти потому, что знакомство канадцев с опытом избирательных систем за пределами Канады обычно ограничивается только США и Великобританией. И все же, это не объясняет полностью то, каким образом страна, так сильно обеспокоенная реформой конституции, оказалась закрытой для изменения своих избирательных институтов - особенно, как мы увидим далее, принимая во внимание аномалии, к которым это привело. Это не значит, что реформы в сторону пропорциональной системы в большей степени никогда не предлагались; просто они не заняли свое место на политической арене. Комиссия по канадскому единству (P pin Robarts Commission) в свой Отчет за 1979 год включила рекомендацию о том, чтобы только чуть более двадцати процентов мест в Палате общин было предоставлено партиям, пропорционально их поддержке избирателями и от тех провинций, которые представлены в недостаточной степени. Немного отличное предложение было представлено Новой демократической партией, имеющей левые взгляды, которая является наименее представленной в соответствии с системой FPTP. И все же, когда правительство Трюдо бесцеремонно отвергло отчет Комиссии по канадскому единству (P pin Robarts), избирательная реформа Палаты Общин также была отложена на неопределенное время.

Тот факт, что эта проблема была снята с политической повестки дня, стал ясным спустя десять лет, когда Пьер Лорти, Председатель Королевской комиссии по избирательной реформе и партийному финансированию, созданной правительством Малруни в 1990 году, ясно завил, что изменение избирательной системы как таковой выходит за рамки полномочий Комиссии. Обсуждение реформы избирательной системы федеральных законодательных органов было сконцентрировано на предложении, поддержанном западными провинциями, превратить назначаемую высшую палату, Сенат, в избираемую палату. Но когда реформа Сената приказала долго жить после отказа от предложения о внесении изменений в Конституцию во время референдума 1992 года, эта возможная дорога избирательных систем, отличных от системы FPTP, была закрыта.

Как бы иронично это ни звучало, но искажающее влияние системы FPTP на представительство в Палате общин вместе с тенденцией канадцев идентифицировать себя в политическом плане с регионами, возможно, никогда не было сильнее, чем во время проведения последних двух федеральных выборов. В 1993 году избиратели отвергли правящих Прогрессивных Консерваторов, но избирательная система почти опустошила старейшую партию Канады. Вместо избрания 46 членов из 295, что дала бы им пропорциональная система, Тори удалось избрать только двух депутатов. В противоположность ей, две партии, базирующиеся в регионах, “Блок Ку би куа” и “Реформ”, набравшие соответственно 13, и 19 процентов голосов избирателей, избрали 54 и 52 члена парламента.