PravoDay

Так, С.Ю. Якушин при определении криминалистической тактики указывает лишь на оптимальную линию поведения, выступающую конструктивным началом тактики, в то время как при раскрытии содержания отдельной части криминалистической тактики в качестве вырабатываемых наукой рекомендаций называет "рекомендации о выборе, как тактического приема, так и линии поведения соответствующего субъекта".

Здесь, как видно, тактический прием не объемлет своим содержанием "линию поведения", и существует наравне с ней. К сожалению, по каким-то причинам названный ученый (впрочем, как и другие, видящие в "линии поведения" тактический прием) не приводит примеры, позволяющие оценить справедливость такого суждения.

Главное заключается в том, что в работах, авторы которых оперируют понятием "линия поведения", отсутствует аргументация в пользу рассмотрения линии поведения как тактического приема; такое положение уже само по себе создает предпосылки для критического анализа этой позиции. Проявляется названное положение в том, что сторонники данной точки зрения не дают определение рассматриваемого явления; соответственно, не раскрывают содержание "линии поведения" как формы тактического приема и не показывают её отличия от другой формы – способа поведения (действия). Не ставится на обсуждение ряд других вопросов, логически вытекающих из понимания линии поведения как разновидности тактического приема.

Случаи, когда о линии поведения говорят в том или ином контексте, крайне редки. Можно предположить, что "линия поведения" получает свое выражение в следовании правовым положениям, закрепляющим нравственные начала уголовного судопроизводства, хотя ясно, что альтернативы не существует, поскольку действия следователя должны быть только нравственными. Говоря о конфликтной ситуации допроса, О.М. Ушаков пишет, что в таких случаях " .важное значение имеет установление психологического контакта с допрашиваемым, как линии поведения следователя". Однако установление психологического контакта с различными лицами – важнейшее условие успешной деятельности следователя, не оставляющее ему возможности тактического выбора, а именно: устанавливать либо не устанавливать такой контакт. О некой линии поведении он упоминает в связи с называнием контрольной тактической комбинации, позволяющей следователю " .выяснить правильность линии своего поведения на допросе". Но и в этом случае контекст, в котором употребляется термин "линия поведения", также не позволяет судить о понятии, сущности, признаках и содержании данного феномена.

В доступной мне литературе я нашел только одно определение поведения участника уголовного судопроизводства, а именно: "Под поведением участника уголовного процесса в рамках криминалистической тактики следует понимать комплекс интеллектуальных и биологических телесных проявлений личности, формирующийся и проявляющийся при проведении следственных и судебных действий". Как видно, данное определение, во-первых, охватывает поведение широкого круга лиц, а не только следователя, во-вторых, в своем биологическом проявлении поведение здесь имеет предельное выражение, называемое "жизнь".

Гораздо точнее, на наш взгляд, поведение определяется как система взаимосвязанных действий, осуществляемых субъектом с целью реализации определенной функции и требующих его взаимодействия со средой. Вместе с тем и в том, и в другом определении поведения фактически речь идет о комплексе, совокупности действий. Нельзя при этом не заметить, что термин "линия поведения" указывает на неопределенную по времени тактическую активность следователя, которая может пониматься как его уголовно-процессуальная деятельность в целом и которая делает это понятие принадлежащим криминалистической методике. О том, что такое понимание возможно, может свидетельствовать суждение о направленности линии поведения на решение задач предварительного расследования.

В подтверждении правильности нашего вывода сошлемся еще на одну работу, в которой есть указание на два вида "линии поведения": одна из них реализуется в ходе следственного действия, другая – в ходе предварительного расследования как стадии уголовного процесса, причем содержание понятия "линия поведения" не раскрывается ни в том, ни в другом случаях.

При определенных условиях можно было бы предположить, что "линия поведения" употребляется сторонниками рассматриваемого подхода в качестве синонима тактической комбинации (операции). Однако это не так: и Р.С. Белкин, и другие авторы различают указанные понятия, что также нужно учитывать при оценке анализируемой точки зрения.

Попытка остаться на позиции понимания "линии поведения" как разновидности тактического приема приводит отдельных авторов к рассмотрению её в качестве комбинации действий. Так, в своем диссертационном исследовании О.В. Полстовалов, определяя тактический прием, пишет, что им является " .способ действия (бездействия), система действий и (или) комбинация действий, т.е. линия поведения лица, осуществляющего доказывание". Даваемое им затем уточнение, касающееся различения тактического приема в качестве просто действия, в форме системы действий и в виде комбинации действий (т.е. линии поведения) сводится к тому, что такое разделение есть всего лишь определённое допущение, " .поскольку следует различать сложные тактические приемы ("косвенный допрос", "перефраза" и пр.), которые невозможно представить в форме отдельного поведенческого акта, и тактические комбинации, т.е. система тактических приемов, решающие более сложные задачи". В автореферате диссертационного исследования указанный автор отказывается от такой сложной конструкции тактического приема, замечая, что им является способ осознанного поведения лица, осуществляющего доказывание.