PravoDay

Вопрос о нравственных основах уголовного судопроизводства и криминалистической тактики в отечественной науке является одним из наиболее дискуссионных. Как верно отмечено, достаточно стройной системы принципов, на базе которых у работников правоохранительных органов формировалось бы правильное представление о роли и формах проявления морали в борьбе с преступностью, пока не разработано.

Данное положение неслучайно, поскольку речь идет о сложном феномене, проявляющем свои свойства во взаимоотношении с другими социальными регуляторами, прежде всего правом. По этой причине специфические проявления морали в правоприменительной деятельности, в том числе в уголовном судопроизводстве, могут быть установлены лишь в контексте её соотношения с правом, при условии различения её юридических и нравственных начал.

Трудность достижения компромисса между правовым и этическим проявляется в большей мере не на уровне доктринальных суждений, а при оценке конкретного поведения, лежащего в правовой сфере.

Справедливо отмечается, что общественная жизнь, в силу её многообразия, многогранности и сложности, вызывает жизненные ситуации, когда указывая на возможность и условия формально-идеального совпадения права и справедливости, отдельные авторы замечают, что в реальном правоприменении, когда есть правовой спор и столкновение интересов между участниками возникших правоотношений, право в виде закона и принятого решения по результатам юридического процесса оценивается каждым участником, исходя из его интересов и доминирующего представления в обществе о существующих отношениях.

Отсюда делается вывод о том, что право и законность есть всеобщие категории, в то время как справедливость всегда конкретна, индивидуальна, персонифицирована.

Разделяя данную позицию и считая её методологической, укажем на сложность различения юридической и этической оценки в гносеологическом плане, поскольку законность не может быть выведена из самой себя: её нормативное выражение черпает свое содержание из этической природы человека, которая характеризуется дуалистичностью.

Именно это положение и заставляет говорить о соблюдении буквы и духа закона.

Однако последнее обстоятельство не является основанием для отождествления законного и этического: "исследование работ И. Канта, автора общепризнаваемой формулы категорического императива (закона свободы, или, по-другому, нравственного закона) выявляет строгое разделение им свободы личности как понятия, относящегося к строгому праву, к которому не примешивается ничего этического, и свободы как этического понятия. При этом исследователи учения И. Канта приходят к выводу, что мыслитель, хотя и выводил право из морали, вместе с тем отмечал, что в ряде случаев право может вступать в противоречие с этическими нормами. Это обусловливается тем, что право регулирует лишь внешнюю сторону отношения (внешнюю свободу) между людьми в государстве".

Право, как указывал известный российский ученый Я.М. Магазинер, дистиллирует, выделяет свой объект особого рода, правовое поведение, т.е. поведение, которое является для человека не нравственно обязательным или практически выгодным, а юридически закрепленным, и если бы он от него уклонился, то оно могло бы быть от него потребовано как содержание чужого права, а не испрошено у него как дело его личной совести или расчета. Здесь правовое поведение строго отграничивается от нравственного, справедливого, утилитарного и т.д., которое в праве не исследуется. Говоря об отличительных чертах правоведения, данный автор отмечает, что оно "изучает только те интересы и цели, которые поставлены правом, не входя в изучение тех интересов и целей, которые охраняются другими регуляторами поведения, например моралью".

Немаловажным для целей настоящей работы является то, что право, закрепляя внешнее поведение субъектов, не может предусмотреть всех его нюансов, создавая возможность злоупотребления правом, т.е. такого поведения, которое, будучи оторванным от конкретной ситуации, по своим формальным признакам остается законным.