PravoDay

Таким образом, с одной стороны, следователь как должностное лицо органа государственной власти действует официально; по этой причине его действия и решения опосредуются разрешительным типом правового регулирования.

С другой стороны, в своей деятельности он использует способы действия, на которые Уголовно-процессуальный кодекс прямо не указывает, говоря лишь, что таковые должны соответствовать закону и нравственным положениям, и в этом случае видны контуры общедозволительного типа правового регулирования. На мой взгляд, принимая уголовно-процессуальное решение в ситуации, когда возможен выбор из числа вариантов, названных в законе, субъект предварительного расследования реализует законное право на усмотрение.

Тогда же, когда он осуществляет выбор из числа тактических приемов, речь идет о реализации его права на тактическое решение.

Первым шагом на пути установления соотношения юридического и нравственного, проявляющегося в деятельности следователя, должно стать признание того, что использование тактических приемов в точно названных законом параметрах следственного действия означает одновременно соответствие этого тактического действия этическим основам уголовного судопроизводства. Другими словами, бесспорная оценка нравственности того или иного способа действия следователя может быть точно дана лишь в тех случаях, когда нравственное существует как атрибут законного, точно названного в юридической норме поведения, исключающего возможность его различного истолкования. В данном случае нравственное сливается с юридическим: я имею дело с правом как более поздним и эффективным регулятором поведения, учитывающим и закрепляющим определенные моральные нормы. Так, например, уголовно-процессуальный закон допускает освидетельствование свидетеля и потерпевшего для установления на их теле следов преступления или наличия особых примет, и в этом случае, если соблюдены требования, касающиеся половой принадлежности участников следственного действия, а также недопустимости действий, унижающих достоинство освидетельствуемого, поведение следователя является нравственным.

По этой причине спорным является объявление аморальным принудительное освидетельствование указанных лиц в случае их отказа подвергнуться соответствующим действиям. Не менее спорным является предложение считать аморальным изъятие в ходе следственного действия личных документов обвиняемого (архивов, переписки, записных книжек) с целью изучения его личности, хотя, как известно, ст. 84 УПК РФ определяет в качестве доказательств "иные документы".

В контексте сказанного представляется верным суждение о том, что в тех случаях, когда уголовно-процессуальный закон представляет следователю право при производстве следственного действия прибегнуть к принудительным мерам, если обязанное лицо отказывается добровольно выполнить предписание закона, нравственное требование будет заключаться, лишь в обязанности следователя вначале применить к такому лицу меры убеждения. Тогда же, когда поведение субъекта предварительного расследования может быть многовариантным, протекает в ситуации процессуального и тактического конфликта, этическая оценка деятельности следователя может быть дана исходя из ситуации, причем в основу этой оценки должна быть, положена правовая норма. На этих же позициях находится и практика: результаты опроса следователей, проведенных отдельными авторами, показывают, что 64 % опрошенных отмечали наличие противоречий между нормами права и нормами морали, причем 76 % анкетированных подчеркнули, что в случае такой коллизии следует поступать в соответствии с правом.

В конечном счете, оценка нравственности поведения следователя в процессе расследования должна быть дана в рассуждениях правового характера, поскольку уголовно-процессуальное законодательство устанавливает юридические правила, позволяющие судить о законности действий и решений, состоявшихся в рамках уголовного судопроизводства, в том числе способов действий, являющихся тактическими приемами.